21 сентября стало известно, что судебный процесс по делу Дикого Армана, который изначально проходил в открытом формате, решили закрыть. На скамье подсудимых – помимо экс-депутата маслихата Кайрата Кудайбергена, бывший начальник 5-го департамента КНБ Руслан Искаков. Это далеко не первый случай, когда закрытыми объявляют не только процессы, связанные с сотрудниками силовых структур, передает Sotreport.kz со ссылкой на Orda.kz.
На этой неделе в алматинском офисе Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности прошла пресс-конференция, посвященная некоторым кейсам, когда из-за грифа секретности доступ к уголовным делам не могут получить ни потерпевшие, ни подсудимые, ни адвокаты.
Засекреченные пытки
Поводом для пресс-конференции стал случай Бакытжана Дюсупова. Вкратце: Дюсупов – бывший офицер погранслужбы КНБ, которого в 2017 году откомандировали в следственно-оперативную группу КНБ. Она вела дело Муратхана Токмади – бизнесмена, обвиняемого в убийстве банкира Ержана Татишева.
Дюсупов вёл тайное видеонаблюдение за Токмади. И, как он утверждает, стал очевидцем того, как его коллеги по КНБ пытали поднадзорного, чтобы выбить у него признательные показания. По словам Дюсупова, он пытался передать жёсткий диск с записями пыток журналистам, но тогда за столь шокирующую информацию никто не взялся. Зато о попытках её обнародовать узнали в КНБ. В итоге в 2018 году Дюсупова осудили за разглашение госсекретов.
В 2021 году он освободился по УДО, в июле 2023-го у него полностью закончился срок. По словам Дюсупова, ещё в марте этого года он направил в Алматинский гарнизонный суд заявление о предоставлении ему законного права на ознакомление с материалами законного дела.
«Но до настоящего времени мне не дают возможности ознакомиться. В суде ссылаются на статью 29 закона «О государственных секретах», где говорится, что я должен пройти спецпроверку. А сколько она будет длиться – пять или десять лет, неизвестно», – рассказывает Бакытжан Дюсупов.
При этом сам Дюсупов уверен: на видео, которое он хотел обнародовать, не содержится ничего секретного с точки зрения законодательства РК. А стало быть, и гриф секретности на уголовном деле кажется ему по меньшей мере странным.
Силовики и экстремисты
По словам директора Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности Евгения Жовтиса, случай Бакытжана Дюсупова – это лишь один из многих примеров того, как в Казахстане ограничивают доступ к материалам уголовного дела, прикрываясь госсекретом.
В первую очередь это касается уголовных дел по трём категориям, в одну из которых попадает и Дюсупов.
«Чаще всего госсекретом объявляют уголовные дела в отношении бывших сотрудников силовых органов. Если дело касается сотрудников КНБ, то это практически по всем делам. Хотя сейчас идёт суд в отношении Искакова, и там процесс открытый, хоть его и просили сделать закрытым», – говорит Жовтис.
Процесс над Искаковым закрыли через пару дней после этих слов Жовтиса.
Две другие наиболее частые секретные категории – это дела по статьям, связанным с терроризмом и экстремизмом. Они тоже почти всегда закрыты. Хотя Жовтис признаёт, что в этом случае закрытость связана чаще не с гостайной, а с методами работы оперативников, которые не должны быть разглашены.
«Дела, так сказать, обычных людей иногда тоже объявляются государственным секретом. Но в этом случае чаще речь идёт о политических активистах. И, как правило, доступа нет на этапе предварительного следствия», – рассказывает правозащитник.
При этом, по словам Жовтиса, если говорить конкретно о судебных процессах, то законодательство РК допускает, что закрытыми могут быть только те заседания, на которых озвучиваются те самые секретные материалы. Но в абсолютном большинстве случаев закрытым объявляется весь процесс.
Фора для прокурора
По мнению Жовтиса, секретность уголовных дел, которая практикуется всё чаще – это пример откровенного перекоса в сторону обвинения. Дело в том, что прокурор и судья имеют доступ к уголовному делу в любом случае, а вот адвокат – уже не в любом.
«У нас есть две категории адвокатов: у одних есть доступ к госсекретам, у других его нет. И если дело засекречено, то обвиняемый уже не может выбирать себе того адвоката, которого он хотел бы. Но даже если у защитника есть допуск, то всё равно получается парадокс: он дело посмотрел, но рассказать о нём подзащитному не может», – говорит правозащитник.
Доходит даже до того, что из-за статуса секретности ознакомиться с материалами уголовного дела не могут не только обвиняемые, но и потерпевшие. Хотя Уголовно-процессуальный кодекс РК предусматривает ознакомление потерпевшего с материалами дела, если тот потребует. И уточнений по поводу секретности этих материалов в соответствующих статьях УПК нет.
Читайте также: Верховный суд проверит наличие ущерба в деле Гособоронзаказа 2018 года
Но гостайной в РК объявляют не только уголовные дела. Есть примеры, когда из-за грифа секретности осуждённые не получили доступа к приговору.
«Согласно статье 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, который признаётся Казахстаном, даже если закрытым является сам судебным процесс, приговор должен быть публичным. А у нас, если в деле есть гостайна, по уголовным делам можно обойтись только резолютивной частью, а по гражданским можно всё решение не оглашать», – говорит Жовтис.
В качестве примера правозащитник приводит случай китаеведа Константина Сыроежкина, которого осудили на 10 лет по делу о госизмене, за научные публикации в китайских журналах.
«Сыроежкин сидит уже третий год, но так и не смог ознакомиться с мотивационной частью приговора, чтобы узнать, в каких же из его публикаций были государственные секреты», – говорит Жовтис.
Правозащитник считает, что решение вопроса с секретностью в уголовных делах на самом деле простое – подписка о неразглашении. Её нарушение в принципе предусматривает уголовное наказание. А в том виде, как это происходит сейчас, по мнению Евгения Жовтиса, убивается один из главных принципов суда – принцип состязательности. Потому что у прокурора всегда будет фора перед адвокатом.
Поделиться:
Мы в социальных сетях