Автор: Адвокат Алматинской городской коллегии адвокатов
Карипжанов Данияр Азаматович
В правовом демократическом государстве границы уголовной ответственности должны быть четко определены нормами закона. Произвольное применение уголовного наказания невозможно. Каждый обвиняемый должен быть признан виновным только за то, что он совершил, и ни за что более.
Глаза Фемиды завязаны не зря – она должна вершить правосудие, не взирая на лица, отмеряя каждому соразмерно совершенному им, не больше и не меньше, вне зависимости от того, какую должность занимал нарушитель закона и насколько близок он к людям, принимающим решения по уголовным делам.
Судебная практика в уголовном процессе должна быть не только справедливой и гуманной, но и единой, честной, логичной и последовательной. Верховенство закона, предполагает равенство всех перед этим законом и судом. Из этого очевидно, что за совершение аналогичных преступлений при схожих обстоятельствах и объем уголовной ответственности, и размеры назначенного наказания должны быть примерно одинаковыми.
Этого требует здравый смысл, на этом держится авторитет судебной власти и самого государства, ибо не может не возникать сомнений в адекватности системы, когда кто-то за кражу барана получает три года лишения свободы, а кто-то за тоже самое и при одних и тех же условиях –
подзатыльник.
Конечно, это метафора, но, к сожалению, она применима к ситуации, сложившейся вокруг толкования пункта 20 Нормативного постановления Верховного суда № 8 «О практике рассмотрения некоторых коррупционных преступлений» от 27 ноября 2015 года, который гласит: «Если лицо получает от взяткодателя деньги или иные ценности якобы для передачи лицу в качестве взятки и, не намереваясь этого сделать, присваивает их, содеянное им должно квалифицироваться как мошенничество. Когда же в целях завладения ценностями это лицо склоняет взяткодателя к даче взятки, то его действия должны дополнительно квалифицироваться как подстрекательство к даче взятки, а действия взяткодателя в таких случаях подлежат квалификации как покушение на дачу взятки. При этом не имеет значения, указывалось ли конкретное лицо, которому предполагалось передать взятку».
Из-за этой формулировки в местах лишения свободы в настоящее время отбывают большие сроки наказания десятки человек, осужденных за то, что в качестве обмана с целью завладения чужим имуществом предлагали заинтересованным лицам решить их проблемы путём передачи взятки соответствующим государственным служащим.
Этих людей приговорили и по статье 190 Уголовного кодекса Республики Казахстан – мошенничество, и по статье 367 УК за подстрекательство к даче взятки. Вторая статья коррупционная и она намного тяжелее, особенно в частях, предусматривающих квалифицированные признаки этого преступления, такие как особо крупный ущерб, например.
К справедливости и соразмерности такого наказания много вопросов. Так, например, в уголовном праве существует критерий субъективного вменения, согласно которому человек должен отвечать только за то, на что был направлен его умысел. По делам этой категории очевидно, что
осужденные не имели намерения в действительности передавать кому-то взятки. Их предложения о такой передаче, по сути, были лишь элементом обмана, использованного как способ мошенничества только в корыстных, но не в коррупционных целях. В указанных случаях и умысел, и действия правонарушителей были направлены только на получение материальной выгоды и никак не посягали на интересы государственной службы, поскольку в случае удачного для них развития событий государственная служба ничего бы не узнала и никак не пострадала бы.
Полагаем, что ответственность за коррупционное преступление должна наступать только тогда, когда на это направлен умысел субъекта, а также реально само совершение действий, направленных против интересов государственной службы. Но не тогда, когда об этом идут лишь ложные разговоры, направленные на достижение совсем иной, сугубо корыстной цели.
В 2023 году Конституционный суд, рассмотрев одно из дел этой категории, решил, что вменение двух составов уместно, поскольку имеет место так называемая «идеальная» совокупность преступлений, когда одними и теми же действиями совершаются посягательства на разные охраняемые уголовным законом общественные отношения.
Вместе с тем, за кадром этого решения осталась весьма неоднозначная и, мягко говоря, сомнительная практика применения пункта 20 вышеуказанного Нормативного постановления. Насколько нам известно, даже в материалах конституционного производства были сведения о том, что, например, в случаях телефонного мошенничества, когда некие лица, представившись сотрудниками полиции сообщают потерпевшим о том, что их родственник задержан за совершение уголовного преступления и для «решения вопроса» необходимо перечислить этим сотрудникам денежные средства, то к уголовной ответственности за подстрекательство к даче взятки эти мошенники дополнительно не привлекаются. Хотя по сути их действия ничем не отличаются от действий других лиц, которые за подобный обман, но только совершенный лично, а не по телефону, получили гораздо более суровое наказание.
Еще более странной правоприменительная практика, сложившаяся по делам этой категории, выглядит в свете других особенно громких процессов и в отношении более известных персон, чем обычные «следователи из телефона».
Так, например, из средств массовой информации известно, что А. Мырзахметов путем мошенничества под предлогом передачи взятки высокопоставленным государственным служащим для решения вопроса об освобождении человека от уголовной ответственности получил немыслимую сумму в размере тридцати миллионов долларов, которыми распорядился так, как посчитал нужным. За это он приговорен всего к пяти годам лишения свободы в учреждении средней безопасности.
При этом, в местах лишения свободы полно людей, получивших муляж из газетных нарезок, который они даже не успели унести, но осужденных на гораздо более тяжкие сроки. Одним из них является Болатхан Әділ, который просил не 30 миллионов долларов, как А. Мырзахметов, а 30 миллионов тенге, получил от потерпевшей куклу из нарезанных бумажек и тут же был задержан. Приговорен к сроку в два раза большему, чем А. Мырзахметов. Согласно опубликованному на соответствующих интернет-ресурсах приговору, осужденный за незаконное получение нескольких тысяч долларов США бывший судья Верховного суда и член Высшего судебного совета Жангуттдинов М. «в телефонном разговоре лично потребовал от Тургунбаевой Л.Т. передачи ему денежных средств за якобы оказанное им ей содействие». В итоге Жангуттдинов М. также был приговорен к пяти годам лишения свободы. При этом, ранее упомянутый Болатхан Ә. судьей
Верховного суда не был, никаких полномочий для совершения в интересах взяткодателя не имел и полностью выдумал все обстоятельства, за которые хотел получить деньги от потерпевшей.
В этой связи возникает вопросы к Верховному суду Республики Казахстан: где здесь справедливость? Где равенство всех перед законом и судом? Где единство правоприменительной практики? Почему в отношении одних пункт 20 указанного Нормативного постановления применяется в самом безжалостном виде, а для других он как будто не писан? Что стало
этому причиной: коррумпированность тех, кто выносил решение, или неравенство граждан в глазах наших судей? Получается, кому-то можно требовать передачи взятки безнаказанно, а кому-то нельзя? Очевидно, что неоднозначность и крайняя сомнительность применения
соответствующих норм закона и положений Нормативного постановления толкнула даже судей Конституционного суда написать в своем постановлении: «учитывая разнообразие форм проявления мнимого посредничества во взяточничестве, в целях исключения возможных судебных ошибок и правовой неопределенности Конституционный Суд считает целесообразным рекомендовать Верховному Суду дать дополнительное разъяснение судебной практики при рассмотрении таких преступлений».
Конституционным судом принято решение рекомендовать Верховному Суду Республики Казахстан внести поправки в нормативное постановление Верховного Суда Республики Казахстан от 27 ноября 2015 года №8 «О практике рассмотрения некоторых коррупционных преступлений».
Очевидно, что сложившаяся ситуация требует корректировки указанного постановления и сформированной на основе его применения следственно-судебной практики. Полагаем, что подстрекательство к даче взятки должно быть отнесено к материальным составам и вменяться
виновным только тогда, когда обвиняемый добился своего, то есть реально убедил взяткодателя в необходимости передачи денежных средств и такая передача состоялась. Если же потерпевший не поверил и вместо передачи взятки обратился по этому факту в соответствующие правоохранительные органы, то обвинение по этому составу применяться не должно, так как
очевидно, что не завершена объективная сторона этого преступления. Кроме того, следует оценивать содержание и эффективность примененного обмана, а именно наличие подробного описания подстрекателем своих дальнейших действий по передаче взятке, упоминание
им конкретных должностей и фамилии тех, кому он намеревается ее передать, а также пояснений относительно того, какие именно действия будут совершены в интересах взяткодателя.
Надеемся на то, что Верховный суд Республики Казахстан исправит явную несправедливость, нелогичность и противоречивость толкования указанного спорного пункта этого Нормативного постановления и внесет в него необходимые уточнения и дополнения.
Поделиться:
Мы в социальных сетях