Экспертизы стали камнем преткновения в деле вице-министров энергетики Гани Садибекова и Бакытжана Джаксалиева. На данный момент их четыре. Две из них были проведены по инициативе следствия, одна адвокатов и еще одна судом первой инстанции под председательством судьи Айжан Кульбаевой.
Напомним, судья Кульбаева вернула дело прокурорам с требованием устранить нарушения. На данный момент, дело снова рассматривается в суде первой инстанции, но теперь под председательством судьи Имашева.
Мы решили разобраться, почему в деле так много экспертиз и почему эксперты пришли к разным выводам.
Напомним, бывших вице-министров энергетики обвиняют по статье 189, части 4, пункту 2 УК РК. Подсудимых (всего 8 человек) обвиняют в том, что они получили деньги по завышенным расценкам за фактически невыполненные работы. Суть их работы – очистка озера Карасу от донных и иловых отложений. В проекте 2014 года установлен объем ила, подлежащий изъятию со дна озера (323 тыс. кубических метров). Подсудимые пытаются доказать в суде, что работу свою сделали добросовестно. Одна из главных проблем дела заключается в том, что никто не знает, сколько тонн иловых отложений было в озере на начало работ по очистке, так как министерство энергетики заключало договор с подрядной организацией только на объем ила, который со дна нужно было поднять.
Экспертиза Молдахметова
Это исследование было проведено по инициативе следствия и легло в основу обвинительного акта. Вывод экспертизы – заказчик и подрядчик завысили цены и совершили хищения, увеличив объемы, прогоняемой через землесосный снаряд воды, но уменьшив содержание сухого вещества в гидросмеси.
Что такое сухое вещество? Объясним на примере: в человеке, когда он юн - 10% сухого вещества, с возрастом, его количество увеличивается до 15%. Спор в суде идет об идеальном соотношении воды и ила (с его сухим веществом), чтобы прогнать его по трубе со дна озера на сушу. Этому посвящено очень много времени в судебном заседании. А корни растут с экспертизы Молдахметова. Именно он, насчитал завышение сметной стоимости и хищения, через изменение количества сухого вещества. Он утверждал, что количество сухого вещества в гидросмеси (смесь воды и ила) должно было составлять 8%, а у генерального подрядчика было 2,14%.
В основу его экспертизы вошел ряд документов – акты выполненных работ, отчеты технического надзора "Стройинтеграция", отчет батиметрии (изучение рельефа подводной части водных бассейнов). При этом, эксперт необоснованно проигнорировал рабочую (исполнительскую) документацию. А при расчетах, Молдахметов использовал не правильную форму. В суде, он эти факты признал и согласился с допущенными ошибками.
Кроме того, анализируя материалы дела, предоставленные правоохранительными органами, Молдахметов использовал устаревшую версию программного комплекса (ПК) АБС-4. Чего делать было категорически нельзя.
Так, Молдагалиев купил ПК у правообладателя - компании ТОО "Инком" - в 2009 году, обновил ее в последний раз 29 ноября 2010 года, но продолжал работать.
«Что касается экспертизы, то ПСД, выпущенной в редакции АБС-4 2018 года, невозможно корректно проверить и оценить в редакции АБС-4 421. Поскольку между данными редакциями, в течение времени, изменились не только нормативы, но и методология расчетов и выпуска сметной документации в строительстве. Конкретно - введен ресурсный метод расчетов, исключающий применение индексов к стоимости, используемых в редакциях 2009-2010 годов», - говорится в официальном ответе от ТОО "Инком" на адвокатский запрос.
Допрос Молдахметова длился 3 дня. По итогу эксперта лишили лицензии, а судья Айжан Кульбаева решила провести новую судебно-экономическую экспертизу.
Экспертиза Миллера
Эта экспертиза была проведена по инициативе судьи Кульбаевой. Однако, эксперт не смог ответить на большинство поставленных перед ним вопросов. Более того, как выяснилось, уже после проведения экспертизы – Миллер давал рецензию на экспертизу Молдахметова. Судья решила, что он может быть заинтересован. И не стала принимать ее во внимание, вернув дело прокурору. В своем постановлении Кульбаева отметила:
- В деле нет каких-либо допустимых экспертных заключений, которые могли бы дать ответ на вопрос о причинённом ущербе.
- В ПСД в 2014 года по очистке озера была допущена ошибка по сметным расчетам.
- Обвинение не содержит конкретизации, куда именно и кем были направлены в офшор похищенные деньги. Также не прописан и механизм возврата этих денег в республику Казахстан, распределения денег между членами группы. Кроме того, не указаны даты и суммы.
- Информация о факте хищения бюджетных средств, выделенных на очистку озера Карасу, была получена при проведении специальных розыскных мероприятий по другому делу. После чего следствие и возбудило дело по факту хищения. Однако при этом, подсудимые не были поставлены в известность о возбуждении дела и своем процессуальном статусе.
- Следствием не был установлен потерпевший по делу, а в отношении подсудимых не был предъявлен гражданский иск.
По сути, судья Кульбаева решила, что любая проведенная экспертиза уже ничего не даст. Потому как не установлено, сколько было ила на начало работ по очистке озера Карасу. Кроме того, на процесс возникновения ила влияют внешние природные и погодные условия, которые не позволяют установить истину.
Об этом в своем заключении сказал и Миллер, ему просто не хватило исходных данных для ответа на поставленные вопросы. Так, например, его просили определить соответствие объемов и стоимости, фактически выполненных работ, по работам, предусмотренным ПСД (проектно-сметная документация). Он сообщил, что ответить на вопрос «не представляется возможным». Аналогичный ответ был на вопрос о соответствии фактических работ и актов выполненных работ.
Зато на вопрос о том, можно ли качать гидросмесь с содержанием сухого вещества 2,14% (как делал это подрядчик) и применять к этой работе расценку для содержания гидросмеси в 8% - он ответил утвердительно, сказал, что можно.
По сути, своим заключением, Миллер поставил крест на всем обвинении прокуратуры. Как считают защитники, судья Кульбаева в тот момент могла вынести оправдательный приговор, но решила вернуть дело в надзорный орган.
Экспертиза Аманжолова
Была проведена по инициативе обвиняемых. Это единственный эксперт, который использовал в своем исследовании показания счетчика земснаряда (аппарат, который выкачивает ил со дна водоема). Молдахметов, к слову, говорил, что его не пустили к земснаряду.
По какой-то причине следователь, вместо того, чтобы проводить следственные эксперименты, и снимать параметры с оборудования, сначала его опечатал, а потом отдал владельцам (граждане Словакии). Они то и пустили Аманжолова снять замеры.
Кроме того, он был на полигоне (там хранится ил, поднятый со дна озера), обсчитал его с геодезистами, брал пробы с озера с лаборантами, с нескольких мест. Эти результаты он анализировал, смотрел количество сухого вещества.
Его вывод – отклонение от проекта не привело к ущербу; отклонение от актов выполненных работ также не привело к ущербу. Более того, он вывел, что компания «Аймак и К» (подрядчик) выполнила больше работ по проекту, чем было оплачено. К слову, об этом уже не первый год говорит и директор этой компании, подсудимый Даурен Дуанбек.
Стоит отметить, что ни одна из трех экспертиз не была признана недопустимым доказательством. Все они находятся в материалах дела. Однако, прокуроры, возвращая дело в суд «нашли» другую экспертизу, проведенную по другому делу, и уже приобщили ее к материалам дела.
Экспертиза Иманкулова и Досмакова
После того, как уголовное дело было возвращено прокурорам, следователи по делу Батакова (гражданин РФ) вынесли постановление на проведение судебно-экономической экспертизы, которая как раз касалась иловых и донных отложений в озере Карасу (Батаков тоже занимался очисткой, но его дело было выделено следователями в отдельное производство еще в 2018 году). По ее завершении, прокурор путем запроса, приобщил результаты экспертизы к делу вице-министров, и направил дело в суд.
По словам прокурора, Сауле Сыдыковой, такой механизм приобщения законен, ведь следствие не занималось добычей новых доказательств, а лишь приобщила их из другого дела. Адвокаты с ее позицией не согласны. В доказательство приводят п.26 Нормативного постановления Верховного суда. Он как раз и гласит, - доказательства, собранные после возвращения дела прокурору в порядке ст. 323 УПК нужно считать недопустимыми.
Кроме того, в ходе судебного разбирательства выяснилось, - дело в отношении Батакова было приостановлено и не возобновлялось для проведения экспертизы. По крайней мере, в ЕРДР нет ни одной записи об этом. Этот момент прокуратурой никак не комментируется, экспертиза приобщена к материалам дела и исследуется судом.
Согласно заключению комиссионной экспертизы, разница между реально выполненными работами и актами на них составляет 2,305 млрд тенге. И если раньше обвинение считало, что подсудимые специально завышали цены и изменили проект для извлечения максимальной выгоды, то теперь они настаивают, что имели место банальные приписки к актам выполненных работ. И что вместо 323 тыс. кубометров грунта, компания «Аймак и К» вытащила со дна озера Карасу всего 61 тыс. кубометров грунта.
При этом, Иманкулов и Досмаков, как и Молдахметов не взяли в расчет исполнительскую документацию. В итоге, к примеру, за 2015 год, эксперты насчитали 87 тыс. тонн изъятой гидросмеси, прокуроры в обвинительном акте указали, что изъято всего 3,5 тыс. тонны, а подсудимые настаивают, что извлекли со дна озера Карасу 109 тыс. тонн.
Досмаков и Иманкулов повторили и другую ошибку Молдахметова – использовали не лицензионную версию программного обеспечения АБС-5. По словам Иманкулова, он взял ее где-то в аренду, но представить какие-либо подтверждающие это документы не смог.
Помимо этого, при проведении расчетов, эксперты использовали общеизвестные формулы (но не смогли уточнить, к какой науке принадлежат эти формулы), а не строительные нормативы.
Самое странное, на наш взгляд, в новом главном судебном процессе, это то, что суд вместо того, чтобы сразу выяснить устранил ли прокурор допущенные и указанные судьей Кульбаевой нарушения, стал разбирать выводы экспертов и специалистов.
Заседания продолжаются…
Поделиться:
Мы в социальных сетях